Я уже писала о том, что Гуго фон Гофмансталь был участником содружества литераторов, которые пытались избавившись от оков стеснявшего их натурализма, создать новое искусство. Оно должно было, отрешившись от банальной реальности окружающего мира, решать задачи, связанные с внутренней жизнью человека, движениями его души, эмоциями и местом в этом мире эстетического начала, той второй реальности, которая создается человеком-творцом.
Гофмансталь был еще очень молод и может быть поэтому смело брался за глобальные философские темы. Одной из них, которой он посвятил несколько своих ранних прозаических и драматических произведений, была тема смерти. Почему именно эта тема? Может быть, потому что в воздухе витало еще неясное предчувствие близких перемен, сдвигов, потрясений. Это было своего рода затишье перед бурей, время наслаждения, эстетства, философствования, но и нарастающей тревоги.
Действие лирической драмы Гофмансталя «Глупец и смерть» (1893) происходит в эстетически оформленном пространстве. В целом оно стилизовано под «ампир», но в нем имеется и множество предметов других эпох и стилей (распятие, картина знаменитого художника, кубки, лютни, старинный сундук и др.).
Герой «Сказки шестьсот семьдесят второй ночи» (1895) Гофмансталя, купеческий сын, рано пресытившийся жизнью, также окружил себя чем-то вроде коллекции красивой и ценной утвари. Он украсил свое жилище прекрасными вещами, и эти вещи постепенно обрели власть над ним. Создание вокруг человека искусственного мира, вторичного по отношению к жизни, было характерным для эпохи модерна, в частности, для архитектуры этого периода.
Этот вторичный мир должен был подчиняться законам красоты и через эту красоту воздействовать на человека, образ его существования и восприятия действительности. Новый стиль, как бы он ни назывался в различных странах, ар-нуво, сецессион, югендстиль или модерн, был всеобъемлющ: он проявлялся в экстерьере и интерьере зданий, в мебели, в предметах стекла и фарфора, в одежде и ювелирных изделиях. Происходило художественное переосмысление утилитарных предметов, их характера и назначения.
Именно такое существование героев во вторичной реальности изображается в «Глупце и смерти» и «Сказке…» Гофмансталя.
Для персонажей двух этих произведений прекрасная вещь становится источником и средством познания. Через совершенство эстетической формы они пытаются прикоснуться к бесконечному многообразию жизни. Это относится прежде всего к главному герою «Сказки … », который долгое время был опьянен принадлежащей ему красотой и видел в ней смысл своего существования.
Клавдио, главный герой пьесы «Глупец и смерть», тоже зачарован окружающими его предметами искусства, он стремится разгадать тайну их совершенства. Форма вещи подобна для Клавдио сети, в которой бьется пойманная рыба, то есть, за статичным и неживым образом предмета, возникают люди, которыми и для которых этот предмет был создан. Вещи олицетворяют великое наследие, божественный труд поколений.
Тем не менее, представление об одушевленности вещей иллюзорно, они мертвы и общение с ними не может заменить общения с людьми, они не дают истинного знания, а прячут от человека «жизнь, сердце и мир».
Со временем к персонажам Гофмансталя приходит осознание присущей им человеческой неполноценности, связанной именно с искусственностью того мира, который они сами создали вокруг себя из страха перед жизнью.
В час, предшествующий явлению смерти, Клавдио горько раскаивается в своем занятии «опьяняющими и пугающими вещами», понимая: он «увлекся искусственным настолько, что видел солнце мертвыми очами». Наряду с одушевлением вещи здесь налицо и противоположный процесс — омертвления человека, ослабление его эмоционального начала, интенсивности и непосредственности чувственного восприятия. Переоценка ценностей приводит Клаудио к пониманию, что, увлекшись «мертвыми безделушками», он не смог найти дорогу в жизнь.
Мир вещей, обжитое, «свое» пространство героев в «Сказке … » и в «Глупце и смерти», характеризуется для Гофмансталя тремя чертами: эстетическим совершенством (красотой), мертвенностью и статичностью.
В то же время герои знают о существовании другого мира, связанного с понятием жизни, куда их неудержимо влечет из уютного и красивого эстетизированного мира. В «Сказке … » он предстает перед нами в виде большого города, по которому блуждает и где конечном счете находит свою смерть купеческой сын. Ведущей чертой этого мира является его подчеркнутая некрасивость: уродливый и ничем не примечательный переулок, приземистые домишки,просторный и унылый двор, усталые, изжелта-бледные лица людей, сильная и уродливая лошадь с бегающими глазами. Именно эта .лошадь становится причиной гибели персонажа. В смерти сам купеческий сын становится похож на ударившую его ‘лошадь. В своей некрасивости непросветленная эстетическим началом жизнь и смерть смыкаются.
Такое же близкое соседство жизни и смерти характерно для пьесы «Глупец и смерть», хотя в отличие от «Сказки … » смерть здесь не отличается уродством, она появляется п виде скрипача, играющего трогательную и страстную, «божественно—человеческую» мелодию. И все же явление смерти внушает Клавдио ужас. Однако появление смерти не является чем-то неожиданным, внезапным. Она незримо присутствует рядом с человеком в течение всей его жизни. Об этом смерть при своем появлении напоминает Клавдио, призывая его отбросить напрасный страх. Такое же незримое дыхание смерти среди жизни ощущает купеческий сын, разглядывая прекрасные вещи и чувствуя их бренность. Количество примеров, связанных в раннем творчестве Гофмансталя с темой «смерти», можно было бы умножить. Достаточно вспомнить, например, его знаменитые стихотворения «Жизнь, сон и смерть» (1893), «Терцины о бренности всего земного» (1894),
Смерть в произведениях молодого Гофмансталя, как и Климта, например, — это прежде всего категория философская, связанная с конечностью бытия. После первой мировой войны, после гибели миллионов людей философствовать о смерти станет сложно, она войдет в сознание, в плоть и кровь выживших как данность, а пока это нечто — противопоставленное жизни.
Загрузка ...
0 Комментариев